… И сейчас вернемся к вопросу, что же это было такое – «татаро-монгольское» нашествие и последующее трехсотлетнее иго, поскольку это одно из главнейших событий: столкновение с культурой Востока, которое до сих пор не дает покоя и историкам, и даже математикам.

То, что нашествие было, кажется, никто не сомневается, да и трудно оспаривать, ибо существует мощный пласт летописной и «художественной» литературы, называющей имена исторических личностей, даты, места сражений и т.д., вполне сопоставимые с археологическими материалами. Однако при всем том, иго это было каким-то странным, нелогичным, отчего возникает множество версий, кто напал и почему и отчего, например, эта «тьма», полчище, так легко покорила среднюю (Владимирскую) и южную Русь и вторглась в Европу (Польша, Силезия), покорив пространства, для тех времен необъятные, и всего за каких-то три года (с 1237 по 1240).

Существует даже версия, будто сами на себя напали. И в ней есть доля истины…

Как известно, до пятнадцатого века на географических картах (Меркатора) Гиперборея (на греческом), находящаяся за Рипейскими горами, обозначалась как Тартар. Если перевести это слово с русского на русский, то означает оно буквально «Земля в земле» (Т – знак тверди, АР – земля). За счет переогласовки получилось «татар», откуда и пошло название жителей Сибири – татары. Нужно заметить, что это не самоназвание какого-то определенного народа, а одно, общее для всех, кто живет в Тартаре. (Например, казанские татары называют себя Булгарами, и правильно делают. Пора бы восстановить справедливость.) Татары, или тартары, жили повсюду, от Урала до Монголии и Китая, и являлись совершенно разными народами и племенами, а некоторые из них и в самом деле были тюркоязычными (например, кыргызы, населявшие тогда некоторые области Восточной Сибири и входившие в состав войск Чингисхана). Первого японца, оказавшегося в России при Петре, в Артиллерийском Приказе называют прямо: «Апонского государства татарин именем Денбей». До сих пор в Сибири всех нерусских чохом называют татарами, не вдаваясь в подробности. Так, живущие на р. Кеть угрофинские племена кетов и селькупов (а также зырян и «ясашных» эвенов) именуют татарами, а они и не противятся.

Но что удивительно, вся основная топо– и гидронимика Сибири, и особенно Восточной, где, казалось бы, и русским духом не должно пахнуть, на 90% состоит из праславянских названий. По крайней мере имеет обязательную индо-арийскую корневую основу, чуждую тюркской. Судите сами – Обь (обло – поверхность круга), Ангара (бегущая от солнца, то есть с востока на запад), Лена, Оленек, Селенга, Алдан, Амга, Яна, уже упоминаемая Индигирка, Киренга, Мама, Ока (в Иркутской обл.), Шилка и даже ее приток ОНОН, на котором и родился Чингисхан (Темучин) – высокий, голубоглазый, широколобый, длиннобородый и крепкого телосложения человек, никак уж не похожий на низкорослого желтолицего монгола.

Раскопки сибирских курганов академиком Окладниковым в прошлом и последние археологические экспедиции, например, в Туве, граничащей с Монголией (в долине царей), совершенно определенно и наглядно доказывают, что Тартар, и особенно Восточный, – это страна скифов, которые, возможно, и считали себя тартарами, наследниками гиперборейцев. Разумеется, это был разнородный и наверняка двуязычный этнос, который чудесным образом сохранился до наших дней. Упоминаемые Русскоустьинцы – потомки скифов Тартар: они и доныне двуязычные и говорят на смешанном славянотюркском языке.

Народ Тартар населял и северную Монголию, где родился Темучин, поскольку известны так называемые татары Ниучи (звучание совсем не тюркское, впрочем, как и в имени). По соседству жили Уйгуры (Игуры), почему-то владевшие арамейским (?) письмом, и даже несторианские христиане Кераиты. Это в такой-то глубине Востока!

Получив титул Великого Хана, Темучин, казалось бы, будучи типичным восточным властителем, начинает войну с Китаем. То есть в то время, возглавив империю Тартар и Монгол, он не относил себя к Востоку, и до 1223 года, пока не случилась битва на Калке, он воевал и покорял исключительно Восток! Вспомните тактику действий татаро-монгольской конницы – один в один родная, скифская. Низкорослые, выносливые, не боящиеся морозов монгольские кобылицы, требующие мало корма, способные добывать его из-под снега и питаться мелким ивняком, однако при этом дающие молоко и мясо – пища была с собой. (А если еще вспомнить полчища Атиллы?)

И, покорив Восток, стал собственно Востоком, впервые в истории объединив его в Империю. Он испил его, как чашу кобыльего молока, и впитал в кровь. И внук его, Батый, уже был истинным представителем Востока. Однако и он отлично знал, что есть Русь, и не посягал «на своих», хотя дважды, возвращаясь с Кавказа, проходил по границам южных земель. Напротив, разгромил врагов Руси – половцев, которые бежали к Киеву, прося защиты.

Половцы и спровоцировали горячих молодых князей. При первой встрече на Днепре у Заруба, супротив Варяжского острова, когда впервые встретились русские и тартарские послы, они узнали друг друга! Но гордая, уже «цивилизованная» христианством Русь не могла «замириться» с «поганым языческим» Востоком, тем паче тартары были потомками кочевых скифов, а славяне сарские (царские), то есть благородные. Ощущая превосходство и силу свою, по наущению половцев – «Нас побили, придут и вас побьют!» (святая простота!) – нарушили древний обычай и перебили послов. Однако Батый, к его чести, не напал, как подобает коварному восточному императору, а прислал новых! Которые благородно объявили войну…

Чем окончилась битва на Калке – первое соприкосновение с Востоком, известно. Однако Батый еще четырнадцать лет не трогал Русь, которая, испытав первый удар, отчего-то жила бездумно, с обычными междоусобицами и не готовилась к войне, хотя только слепой не видел, какая силища уже подбирается со стороны Волги, подминая под себя булгар, башкир, мордву и прочие народы.

И еще одно любопытное явление: Батый не тронул Северную Русь, хотя Новгород, например, стоящий на торговом пути, был в то время богатейшим городом. И Александр Невский тем часом делал свои дела – воевал со шведами и немцами, словно за спиной надежный тыл. А еще не разрушал церквей и монастырей, если не считать рязанских, не обкладывал данью, не преследовал священников, тогда как, гуляя по мусульманскому Востоку, ровнял с землей мечети и минареты.

Если рассматривать стратегию и тактику действий Батыя и его военачальников, то создается впечатление, что он, прежде воевавший только на Востоке, отлично знал нравы русских, их образ мышления, манеру поведения, стратегию, тактику действий вооруженных сил и географию Руси. Помните, Дарий, пришедший воевать скифов, много месяцев гонялся за ними по донской степи, в результате заблудился, растерял свои отряды, от голода войска поели коней, и, ни разу не сойдясь с противником в битве, он бежал побежденным. Здесь же ничего подобного не происходит, батыевы полчища идут, словно по картам, рубят дороги через дремучие леса, знают, где есть пастбища, куда текут реки и где пересидеть лютую зиму.

И русские князья знали, кто к ним пришел, отчего и кричали, что это нашествие – кара Господняя за грех междоусобиц, и не потому ли всего лишь два города из нескольких десятков, Рязань и Козельск, оказали ожесточенное сопротивление, дрались по-русски, насмерть. И если Батый назвал Козельск злым городом, то, выходит, остальные были добрые? Княжеская элита того времени была не робкого десятка (Изяслав Галицкий один чего стоил!), однако почему-то не смогла, имея свежие силы, организовать мощное сопротивление, навязать генеральное сражение, подобное Куликову полю. А в северной Руси тем временем была могучая армия, способная громить шведов и немцев, что и делал Александр Невский, словно забыв о нашествии с Востока.