Как должен отвечать ребенок, если мама угрожает ему словами «вот сейчас позову дядю-милиционера, он тебя заберет»? Ребенок должен отвечать маме так: «если я буду вести себя уверенно и твердо знать свои гражданские права, дядя-милиционер меня тут же отпустит». К сожалению, дети не знают этого ответа. Не знают его и взрослые, а жаль.

Мы провели серию экспериментов со свирепой столичной милицией. Нам нужно было привлечь внимание, оказать небольшое сопротивление, а затем повести разговор так, чтобы нас отпустили без посещения отделения. Задача была непроста: нам следовало держаться в рамках закона, и сопротивление оказывать вполне законное. Перебрав все мыслимые способы и ситуации, мы пришли к выводу, что в Москве существует лишь один безотказный способ привлечь внимание милиции, не нарушая при этом порядка — курить папиросу «Беломор», передавая ее тайком друг другу. Способ действует безотказно.

Первую засаду с первоклассным юристом Александром Железниковым мы организовали на Новом Арбате напротив кинотеатра «Октябрь». Но не успели мы и двух раз передать лихо заломленную пахитоску, как перед нами возник наряд.

— Добрый вечер, молодые люди! — произнес наряд тоном, не предвещающим ничего хорошего, и продолжил так тихо, что наши карманные диктофоны даже не смогли записать его слова: — Старшина Бурбур ОВД Неразборч… Документики!
— Вот мой гражданский паспорт, — ответил Александр, протягивая паспорт, и добавил: — Вы ни разу не нарушили Устав патрульно-постовой службы милиции.
— Чо? — удивились милиционеры.
— Вы вежливы и тактичны, обратились к нам на «вы». Впрочем, нас и так было двое. Требования и просьбы излагаете в убедительной форме, не оскорбляя чести и достоинства граждан. Обратившись к нам, вы не забыли поздороваться и внятно произнести фамилию и звание, приложив руку к головному убору. Правда, это вышло не слишком выразительно, но мы удовлетворены. Мы удовлетворены? — спросил он, повернувшись ко мне. Я кивнул.

— Леонид тоже считает, что мы удовлетворены, — продолжал Александр. — Далее. На груди у каждого из вас обязательная бляха с персональным номером и кодом подразделения, эти номера мы запомнили на всякий случай. При наличии обоснованных подозрений вы имели полное право остановить нас, поскольку официально заступили на патрулирование. Ведь вы не просто так нас остановили, а находитесь в официальном наряде именно на этой территории, да? Если нет — это, как минимум, дисциплинарное взыскание. А если да — то ни одного нарушения параграфа 93 УППС вы не допустили, спасибо вам.

Это крайне озадачило работников правопорядка. Но они сочли наше необычное поведение результатом действия выкуренного «Беломора». Попросили показать «Беломор» и тщательно его осмотрели, а также мостовую в радиусе нескольких метров — не выпало ли чего интересного. Но экспертиза, проведенная опытными милицейскими ноздрями, показала: «Беломор» не содержит запрещенных запахов. И нам было предложено показать содержимое карманов.

— Это просьба или требование? — уточнил Александр.
— Какая разница, с вами сотрудник милиции говорит!
— Разница существенная. сотрудник милиции может обращаться к гражданину либо с просьбой, либо с требованием. Просьбы гражданин выполнять не обязан. а требованиям должен подчиниться. Показать содержимое карманов — просьба, поскольку не существует такой процессуальной нормы, как досмотр на улице без двух понятых и протокола. Такую просьбу мы выполнять отказываемся. В смысле, карманы не покажем.
— Давайте-ка быстро в машину, проедем в отделение! — привычно решили милиционеры.
— В отделение! — охотно рассказывал александр, пока мы шли к машине, — в помещение, куда нет доступа лицам, не имеющим отношения к этому процессуальному действию. Вы сейчас произвели административное задержание. Произведем досмотр карманов в отделении в присутствии двух понятых одного с нами пола и под соответствующий протокол досмотра. Вещи при этом мы попросим осматривать в нашем присутствии, и в сторону их не носить. Кстати, а где же наша пачечка? — вдруг вспомнил он.

Пачечка к тому времени была еще раз тщательно осмотрена всеми тремя милиционерами, и даже передана в кабину водителя, которому тоже не терпелось посмотреть на папиросы, вызывающие необратимое знание законов с первой затяжки.

Взять обратно пачку, побывавшую в руках у милиции, мы отказались: попросили вывернуть ее и продемонстрировать, что туда ничего постороннего не подложено. И приготовились ехать в отделение. Но машина трогаться с места не спешила.

— А чего вы… — милиционеры с любопытством заглядывали в салон, где мы разместились на сидениях, выражая полную готовность ехать. — А чего вы так курите-то на улице, так откровенно?
— Как — откровенно?
— А то сами не знаете… как тут обычно чего курят!
— Официально заявляем, что находимся в трезвом состоянии и не имеем запрещенных наркотических средств.
— Вот в отделении и посмотрим…
— Конечно, поехали!

Милиция переглянулась.
— Ладно, свободны, — нехотя махнул рукой старшина. — Только время на вас тратить…

* * *

Второй точкой для засады мы выбрали Пушкинскую площадь — мостовую напротив кафе «Гараж». На этот раз нас было трое, потому что к нам присоединился сам главный редактор Маленков. Мы подъехали на машине, где на заднем стекле белела как флаг злополучная пачка «Беломора». Вышли и только принялись воровато толкаться рядом, как вдали показалась патрульная машина. Пришлось сделать вид, что мы испугались: воровато оглянуться, одернуть друг дружку и сгрудиться еще плотнее. Это сработало: патрульная машина тут же притормозила рядом.

На просьбу показать документы, мы тоже попросили предъявить служебные удостоверения, согласно все тому же параграфу 93. А, предъявляя свои паспорта, заметили, что ни в Уставе ППС, ни в других нормативных документах не содержится требования постоянно носить при себе общегражданский паспорт.

Показать карманы мы и здесь отказались, чем сильно разозлили милицию. И милиция решила мстить. Для начала был осмотрен автомобиль в присутствии понятых и с составлением протокола — в данном случае милиция имела на это полное право, как объяснил Железников. Но в автомобиле главного редактора не нашлось ничего ужасного, кроме пачки «Беломора» и свежего номера «Максим». старшина снова попросил нас показать карманы, и мы снова отказались, предложив сделать это в отделении. Железников был абсолютно уверен, что до отделения дело не дойдет, хотя милиционеры продолжали горячиться.

— Да мы ваше же время экономим! — объяснял старшина. — На три часа можем вас задержать!
— Вы хотите сказать, что ко мне будет применено административное задержание? — удивлялся Александр. — В связи с чем? По закону вы обязаны мне это объяснить. Вы имеете право меня задержать на три часа для выяснения личности, но вы же видели мой паспорт? Или вы считаете, что он поддельный? Или вы меня подозреваете в совершении преступления? Административное задержание и задержание по подозрению в совершении преступления — разные в правовом смысле вещи.
— А заодно проверим, насколько вы трезвый, — твердил старшина. — Что-то мне кажется, вы употребляли. Можем вас на экспертизу отвести.
— От экспертизы я отказываюсь, так как не управляю транспортным средством и вообще не нарушаю порядка. И запрещенных веществ при мне не найдено.
— Ничего, это мы обязательно найдем! — уверенно пообещал старшина, со значением заглядывая Александру в глаза.

И совершенно зря.
— Вы заявляете это как сотрудник правоохранительных органов? — удивился Железников. — Вы готовы повторить это при свидетелях?

Но старшина не сдавался. он решительно махнул рукой и потребовал, чтобы мы сели в машину.
— Мы отнюдь не против самостоятельно и по доброй воле подчиниться законному требованию, — объяснял Железников, пока мы ехали в отделение. — Но если задержаны, то в чем факт правонарушения? Кроме того, мне еще надо сделать звонок и сообщить, что я задержан…

Перед самыми воротами отделения машина притормозила.
— Посидите в обезьяннике, — пообещал старшина. — сделаем обыск с протоколом, как и хотели. Сами виноваты.
— Конечно, поехали.
— Показали бы карманы — ничего бы и не было. Почему не хотели?
— Стеснялись… — ответили мы. — Хотим, чтобы было все по закону.
— Ладно, свободны. Выходите. Только время с вами терять…

* * *

Третья наша засада удалась не столь молниеносно. На этот раз вместе со мной и Железниковым в рейд отправился Человек-Без-Прописки, которого мы решили при милиционерах называть по-дружески Геннадьевич. Вообще-то он приехал из Красноярска учиться на кардиохирурга. Несколько часов мы бродили по ночной Москве, то и дело останавливаясь и разговаривая, присев на корточки посреди тротуара — так сидят бывшие зэки, сохранившие эту привычку от долгих пересылок. Мы уже отчаялись, когда к нам подошли двое в погонах и попросили документы.

— Та-а-ак, — произнес сержант, листая туда-сюда паспорт нашего друга. — А где московская регистрация?
— Дружище Геннадьевич приехал в Москву на срок, не превышающий 10-дней, — ответил за него Железников.
— Билеты покажите. Командировочное удостоверение.
— Прописан в Красноярске. Приехал сегодня посмотреть город. Гуляем, осматриваем достопримечательности. Жить собираюсь в гостинице, куда скоро пойду. Из Красноярска меня подвезли на попутной машине знакомые, — объяснил Геннадьевич, как мы договорились заранее.
— Не пойдет, — покачал головой сержант. — Нет билетов — показывайте талоны заправочных станций. Или готовим штраф…

Геннадьевич вопросительно глянул на Железнякова.
— Согласно презумпции невиновности, — начал Железняков, — доказательства правонарушения должны представить вы, а не он. Докажите, что он незаконно находится в городе больше 10 дней — тогда он будет виновен в административном правонарушении. Далее. На основании какого закона вы требуете штраф?
— Статья 178 — проживание без паспорта и прописки, — заученно ответил милиционер.
— Так мы находимся на улице, а не в жилом секторе. Поэтому событие и состав административного правонарушения по статье 178 отсутствует. Согласно части 1 статьи 27 Конституции РФ, каждый, кто законно находится на территории РФ, имеет право свободно передвигаться. Положения конституции РФ имеют высшую силу. Вы должны доказать факт незаконного проживания гражданина в течение определенного времени в определенном жилом помещении. Как вы это сделаете? При составлении протокола по статье 178 вам предстоит указать точный адрес места совершения правонарушения. Что вы укажете, что он десять дней жил на этой мостовой? После того, как копию протокола вы вручите гражданину, ваши действия будут обжалованы.
— Жаловаться потом будете сколько угодно… — хмуро буркнул сержант.
— Жаловаться мы начнем прямо сейчас, — Железняков достал мобильник. — Милиция имеет специальное УСБ — Управление собственной безопасности, УСБ ГУВД города Москвы, УСБ МВД РФ… И начнем мы, пожалуй, с…
— Свободны! — торопливо кивнул сержант, отдал паспорт, и они с напарником удалились.