Одно из подобных откровений, которое я испытал в детстве, навсегда осталось удивительно живым в моей памяти. Это случилось майским утром – я забыл в каком году – но я всегда смогу точно указать то место, где это произошло, на лесной тропинке, на горе Мартинсберг, рядом со швейцарским городом Баден. Когда я прогуливался по свежему зелёному лесу, залитому утренним солнцем, неожиданно все вокруг предстало в необычном свете. Может, это было что-то, чего я не замечал раньше? Может, я внезапно открыл для себя весенний лес таким, каким он выглядел на самом деле? Он сиял необычайно красивым великолепием, честно говоря, как будто стараясь окружить меня своим величием. Я был переполнен неописуемым чувством радости, единства, и счастливой уверенности.

Не имею понятия, сколько я простоял там, очарованный. Но я помню тревожное беспокойство, которое почувствовал, когда сияние постепенно исчезло, и я побрёл дальше: как могло видение, которое было столь реальным и убедительным, столь непосредственным и глубоким – как могло оно закончиться так быстро? И как я мог сказать другим об этом, как того требовала переполнявшая меня радость, поскольку я знал, что нет слов, чтобы описать то, что я видел? Казалось странным, что я, ребёнок, видел нечто удивительное, такое, чего взрослые, очевидно, не воспринимали, поскольку я никогда не слышал, чтобы они упоминали об этом.

Все ещё, будучи ребёнком, я испытал ещё несколько подобных моментов эйфории во время моих прогулок по лесам и лугам. Именно эти переживания сформировали основные контуры моего видения мира и убедили меня в существовании чудесной, могучей и непостижимой реальности, скрытой от обыденного зрения.

Я был часто озадачен в те дни, мне хотелось знать, смогу ли я, став взрослым, испытывать эти переживания, смогу ли я изобразить их в поэзии или живописи. Но, зная, что я не был рождён поэтом или художником, я решил, что буду хранить эти переживания в себе, такими значимыми, какими они были для меня.

Неожиданно, хотя едва ли случайно, гораздо позднее, в зрелом возрасте, установилась связь между моей профессией и теми визионерскими переживаниями детства.

Поскольку я хотел проникнуть в структуру и суть материи, я стал учёным химиком. С раннего детства, питая интерес к растительному миру, я решил специализироваться на исследованиях лекарственных растений. Двигаясь в русле этого рода деятельности, я познакомился с психоактивными веществами, вызывающими галлюцинации, которые в определённых условиях могут порождать провидческие состояния, подобные тем спонтанным переживаниям, только что описанным мною. Самым важным из этих галлюциногенных веществ стал ЛСД. Галлюциногены, как активные соединения со значительным научным интересом к ним, заняли место в медицинских исследованиях, биологии и психиатрии, а позже они, особенно ЛСД, получили также широкое распространение в субкультуре, связанной с наркотиками.

Изучая литературу, связанную с моей работой, я стал осознавать всеобщее огромное значение визионерского опыта. Он играет главную роль, не только в мистицизме и истории религий, но также в творческом процессе в искусстве, литературе и науке. Более недавние исследования показали, что многим людям визионерский опыт доступен в повседневной жизни, хотя большинству из нас не удаётся распознать его значение и ценность. Мистические переживания, вроде тех, что оставили след в моем детстве, по-видимому, не так уж и редки.

Сегодня широко распространено стремление к мистическим переживаниям, к визионерскому прорыву к более глубокой, более всесторонней реальности, чем та, что воспринимается нашим рациональным повседневным сознанием. Попытки преодолеть наше материалистическое видение мира совершаются в различных направлениях, не только приверженцами восточных религиозных течений, но и профессиональными психиатрами, которые перенимают подобный глубокий духовный опыт в качестве основного терапевтического принципа.

Я разделяю мнение многих моих современников о том, что духовный кризис, охвативший все сферы западного индустриализованного общества, может быть излечен только изменением нашего видения мира. Нам следует перейти от материалистического, дуалистического убеждения, что человек и окружающая среда раздельны, к новому осознанию всеобъемлющей реальности, которая включает в себя воспринимающее «Я», реальности, в которой люди чувствуют своё единство с живой природой и мирозданием

Остальное можно прочитать здесь

http://www.fictionbook.ru/author/hofmann_albert/lsd_moyi_trudniyyi_rebienok/hofmann_lsd_moyi_trudniyyi_rebienok.html