Давно читаю эту нет, не рассылку, а переживания. Но переживаю, как своё. Просто мне как ликвидатору приходит эта газета. И вы знаете, я потерявший десятки своих друзей, казалось-бы — пора бы очерстветь душой к смертям, я последний остался из команды нашего города, о судьбе начальника мне неизвестно, он переехал с Севера. Я эти простые откровения буду публиковать регулярно. Читайте, о том, кто мы есть на самом деле. Комменты я галочкой отметил, т.е запрещены. Кого задело, пишите в личку.


Страсть… С одной стороны, это греховная расположенность человека, влекущая его к нарушению заповедей, с другой — страдание, и это единство двух смыслов не случайно…

«Здравствуйте, Мария! Моя младшая сестра Наташа, вся в слезах, сидела передо мной и, как заведенная, повторяла: „Он смотрел на меня так, как смотрят на шелудивых бродячих собак! Ни любви, ни жалости! Только брезгливость и любопытство!“ Наташу бил озноб, она была похожа на раненое животное — то в голос выла, то потихоньку поскуливала, то рвалась куда-то бежать. Мне было страшно за нее, и язык не поворачивался сказать: „Сколько раз я тебя предупреждала!“
Нейминг, брендинг…

Все началось полгода назад, хотя приход в экономический отдел краевой администрации, который возглавляла моя умница-сестра, молодого сотрудника, казалось, ничего тревожного не сулил. Мальчишка приехал из Москвы, где закончил Финансовую академию и даже успел поработать в одной из западных фирм. Почему он там не прижился, каким макаром пролез в администрацию — загадка. Помню, на совещании, где его представляли, он начал заносчиво жонглировать перед нами, провинциалами, словами: „брендинг, нейминг, ребрендинг...“, и наш аналитик Григорий Михалыч, не выдержав, мягко тормознул выскочку: „Ре-чего, чего?“ „Ре-брендинг“, — горделиво произнес новичок под дружный хохот собрания. Я однажды увидела, как ироничный красавец Григорий Михайлович остановил несущегося прямо на него новичка, взял его под локоток и, внимательно глядя в глаза, серьезно спросил: „Так чем вы там, Олег Викторович, в Москве занимались? “Ре...», как там дальше, извините, запамятовал!" Мальчишка покраснел, в глазах зажглись недобрые огоньки, и он отчеканил: «Ре-брендингом».

Вообще-то коллектив в Наташином отделе подобрался хороший — ни интриг, ни подсиживаний, все профессионалы, вот только молодой специалист специалистом оказался слабоватым, поэтому место ему выделили в общей комнате, у ксерокса и стали без зазрения совести наваливать на него самую муторную рутину. Моя Наташа, у которой врожденное чувство справедливости, заметив это «пфе» коллектива, решила ситуацию выправить. Помню, как-то я зашла за сестрой, чтобы вместе ехать по домам, смотрю, а она терпеливо объясняет Олегу, где он что навалял, а тот будто и не слышит — только по-собачьи преданно смотрит Наташе в глаза. Я еще потом, дура, пошутила — влюбился, мол, но Наташка только отмахнулась: «Да что вы к нему привязались! Он хваткий, пооботрется, глядишь, так вверх пойдет — не удержишь...» А потом рассмеялась: «На днях в благодарность принес шоколад и бутылку мандаринового ликера. Это мне-то!..» Идея и вправду была нелепой — у Наташиного Юры строительная фирма, и ни Наташа, ни их дети в шоколадках давно уже не нуждались.
Никто, кроме Олега

А потом был Новый год и эти длинные-длинные праздники, после которых выход на работу как освобождение. В один из таких первых рабочих дней, когда все только втягиваются в привычный ритм, у одного из сотрудников случился юбилей, поздравляли его в конференц-зале, где еще стояла неубранная елка, и сам праздник после рабочего дня казался продолжением бесконечной новогодней ночи. За огромными окнами шел снег, молодежь приглушила свет, из динамиков лился голос Адамо, и танцевали все — и мы, старички, и зеленые секретарши, папы и мамы которых еще вряд ли были даже знакомы, когда Адамо уже пел и про падающий снег, и про ту, что на свидание не придет… Потом кто-то поставил «Натали» Хулио Иглесиаса, и я помню — кадр в голове остался, — как ловко скользя и по-змеиному извиваясь, пробирается сквозь толпу к Наташе Олег, и она, чуть рассеянно кивнув, идет с ним танцевать. Потом сестра рассказывала, что «Натали» принес и поставил он, потому что в тот январский день — он узнал! — у нее были именины.

Мария, есть старая истина: чем меньше мужчина любит женщину, тем легче ему даются решительные действия, но почему-то именно эту решительность женщины и принимают за доказательство силы любви.

В те дни мы все ждали, что моя дочка вот-вот родит, и я уехала домой одна, без Наташи. Может быть, потому, что я никогда не сомневалась в разумности и порядочности сестры, начало этой дикой влюбленности я проморгала. Да и не только я: обычно все служебные романы едва ли не на следующее утро становятся достоянием курилок. А тут, то ли репутация сорокапятилетней Наташи была безупречна, то ли сама кандидатура двадцатисемилетнего мальчика-ксерокса — так окрестили Олега за то, как он ловко «снимал» нужную ему информацию, казалась невероятной, но слухов долгое время и не было. А тут еще дочку положили на сохранение, потом Тоша родился, потом они с дочей заболели, в общем, почти полтора месяца мы с Наташей так толком и не виделись. Когда наконец я вырвалась из своего заточения на работу, Наташу я не узнала. Дело не в том, что она помолодела-похорошела, что в ее карих глазах заплясали чертята, что она стала как-то легкомысленнее и веселее, нет. Меня смутила ее возбужденность — уже через десять минут она говорила об Олеге, только об Олеге, ни о ком, кроме Олега! Она восторженно рассказывала, какой Олежка внимательный, как, если видит, что она устала, ставит ей «их Иглесиаса», какие нежные эсэмэски ей шлет, какой он талантливый и ловит все на лету и как трогательно благодарил ее за свое повышение! А еще про то, как трогательно он сам варит для нее мандариновый ликер — получается немного приторный, сладкий вкус, но зато совсем не чувствуется водка, и такое долгое послевкусие!.. Я все это слушала, и от одной мысли, что Наташин Юрка — бывший прораб, дорожник, человек жесткий — может обо всем узнать, и тогда он точно поубивает всех, мне становилось плохо. Но говорить что-либо Наташе было бесполезно.
Больная и неопасная

Послевкусие дало о себя знать уже на следующей неделе. На совещании, где должны были заслушивать мальчика-ксерокса, произошел инцидент, который мог бы сестру отрезвить. Олег зачитывал составленный не без участия Наташи доклад об оптимизации, хвастливо вставляя в текст фразу «таким образом я заработал», и далее шла цифра сэкономленной суммы. Когда он произнес слова «я заработал» в третий раз, в гулкой тишине зала раздался явственный шепот: «Заработал под одеялом!» Сопляк, мальчишка и ухом не повел, а на Наташу смотреть было страшно.

Мария, даже писать про то, как наглел этот парнишка по мере того, как крепла его уверенность в своих силах, мне унизительно. Я часто думаю, почему женщинам приходится так дорого платить за свои ошибки? Мужчинам их увлечения достаются гораздо меньшей ценой. Чем сильнее привязывалась Наташа, тем больше негодяй втаптывал ее в грязь, но она, казалось, и не замечала этого, живя в плену какого-то придуманного образа. Когда сестра была ему нужна, он ненадолго становился внимательным, но в ту же секунду, как получал необходимое — отчет, престижную командировку, внеочередное повышение, льготный кредит — он терял к Наташе интерес и открыто хамил. Позже сестра признавалась, что готова была любой ценой покупать его внимание, понимала это, но ничего поделать с собой не могла. Развязка не заставила себя ждать — перед долгожданным повышением, повышением, которое Наташе прочили давно, кто-то стуканул Юре о романе. Последующее передавать не буду — нельзя извинить мужчину, который дает волю рукам, особенно при сыновьях. Униженная, Наташа рванулась к Олежке — он поймет, он выслушает, он защитит.

Олег неохотно, но впустил ее. Заплаканная, потерянная сестра еще что-то рассказывала ему, не замечая, насколько холоден и отстранен ее Олежка, как вдруг щелкнул замок в двери, и в коридор вошла нагруженная пакетами молоденькая дублерша… «Он был рад, Ольга, он был рад, что так случилось, — кричала мне потом Наташа. — Ты бы видела его взгляд! Так смотрят на больных, но не опасных собак!» Мария, а я вспоминаю весь этот ужас и думаю, почему так велика цена, которую заплатила моя сестра?" Ольга Николаевна.
комментарий

Здесь чисто косметическаа редакция
Ничего из авторского текста не менялось, для удобного чтения были введены эти строки


Здравствуйте, Ольга Николаевна! В церковнославянском языке слово «страсть» имеет два смысла. С одной стороны, это греховная расположенность человека, влекущая его к нарушению заповедей, с другой — страдание, и это единство двух смыслов не случайно…

Ольга Николаевна, мы живем в мире, где законы соблазнения используют и производители одежды, и гении кинематографа. Я уж не говорю о рекламе и шоу-бизнесе. Секс хорошо продается, поэтому индустрия, положившая в свою основу влечение одного пола к другому, предупреждать нас об «опасностях на дороге» не будет. Наоборот, будет раскручивать ходовой бренд дальше. И останутся не услышанными голоса биохимиков о том, что эндорфины — гормоны радости, выделяемые в том числе и при влюбленности, вызывают не просто чувство опьянения, но и снижают в человеке критицизм. Или слова психологов о том, как легко формируется чувственная зависимость, но как болезненно трудно от нее избавиться. И предупреждения физиологов о существовании возрастных зон риска, когда гормональный фон делает человека уязвимым. А еще гинекология, сексология, эндокринология, объясняющие, насколько человек и слаб, и сложен одновременно. Церковь, устанавливая запреты, делает это, понимая природу человека. Понимая и желая человека уберечь. Уберечь от того, чтобы он перестал отдавать себя слепо стихиям страстей, подобно тому, как отдается влюбленная женщина — во власть любому ласковому мерзавцу.

Уважаемые читатели!

Мы ждем ваших откликов на публикации Марии Городовой. Если вы хотите, чтобы письмо было передано непосредственно Марии, мы сделаем это.

Адрес: 125993, Москва, ул. Правды, д. 24, редакция «Российской газеты».

Адрес электронной почты Марии Городовой:

pisma-maria@mail.ru
Комментарии читателей:

[16.11.2009] Прочитав статью, возникло много мыслей, которыми хочется поделиться. Описанная в ней история, стара, как мир, потому что человек не может жить без любви. Проблема в том, что кому как повезет, кто-то любит сам, кто-то позволяет себя любить. Героиню статьи можно жалеть и завидовать ей одновременно. Замужняя женщина в 45 лет влюбляется без памяти в мужчину на много лет младше ее самой. И в этот момент возраст не играет значения, потому что на земле есть только ОН и ОНА. Дело в том, что мы так устроены, что никто не застрахован от нахлынувших чувств и эмоций. И здесь ни так важны все эндорфимы и прочие химические процессы, происходящие в организме. Это все сопутствующее. Мария Городова безусловно права в том, что церковь рассматривает подобные поступки, как запретный грех, пытаясь уберечь всех нас от ненужных страданий и переживаний. Но давайте посмотрим на эту проблему с другой стороны, как на уже случившееся. Необходимо понять три вещи: 1-е, почему взрослая женщина позволила себя обманывать; 2е, как помочь человеку в сложившейся ситуации, и 3-е, как вести себя, чтобы как можно скорее выйти из затянувшегося пике. Начнем по-порядку. Героине статьи можно завидовать, потому что не каждому суждено встретить любовь или влюбиться в таком возрасте, и искренне сочувствовать, что рядом с ней оказался негодяй и обычный карьерист. Ни настолько глупа эта женщина, что не понимала, что ее обманывают. Проблема кроется в другом- ей хотелось быть обманутой, потому что видимо в ее личной жизни катастрофически не хватало любви, внимания со стороны мужа. И она с радостью позволила заполнить образовавшуюся в душе пустоту. В такой ситуации очень трудно помочь человеку, ослепленному светом своей любви, т.к. в этот момент ее душа парила в бреющем полете, находясь в состоянии эйфории. В такие моменты невозможно достучаться до человека, и никакие разумные доводы не найдут отклика. Годы идут, а любви все нет и нет. И как можно осуждать женщину, которая ухватилась за соломинку от огромного желания хоть немного почувствовать себя ЛЮБИМОЙ. Помочь этой женщине трудно, но можно. Ей самой все нужно просто пережить и выстрадать. Время- лекарь. Главное в подобной ситуации НЕ СУДИТЬ и не клеймить. Не суди- не будешь судимым. Муж вместо того, чтобы разобраться почему подобное случилось в их семье и в чем его самого вина, поднял руку. Это равносильно, что бить лежачего. Она и так унижена, раздавлена, а он лишний раз доказал, что не любит ее.Потому что ЛЮБОВЬ- это понять, простить и принять. А помочь ей могут только самые близкие и родные люди, которые все поймут и простят, которые в этот момент не бросят ее один на один со всеми муками и переживаниями. Потому что ЛЮБОВЬ прекрасна. Даже если она и несчастливая.
Ната
[16.11.2009] Честно говоря, первая реакция на письмо о Наталье была однозначно негативной — я разозлилась, решила успокоиться и потом написать.И правильно сделала.Мудрый комментарий Алевтины Викторовны все поставил на место.Полностью разделяю ее мнение.
Ольга
[16.11.2009] Такова не бывает, чтобы уйти от хорошего мужа к сопляку.
Тамара
[15.11.2009] Замечательный и очень поучительный материал, как впрочем и всегда у Марии… один из героев Пушкина еще очень давно сказал очень важные слова, которые женщинам забывать не стоит:«учитесь властвовать собою»… мужчинам легче прощают их ошибки и они проще их переживают…
Аня,18 лет
[14.11.2009] Спасибо Вам, Мария. Я давно слежу за вашим творчеством. Честно говоря, в газете читаю заголовки статей и только ваши статьи — полностью. Вроде бы о грустном эта статья, но, прочитав, вдишь «свет в конце туннеля». Конечно, все наши беды от того, что мы не можем жить по заповедям Христа. Ведь, кажется, так просто — ты не украдешь и утебя не украдут, и замки не нужны, ты не обманешь и тебя не обматут — жиави и радуйся. Ан нет! Вот и Наталья, бедная, не поверила, что прелюбодеяние это грех и сама себя наказала. Душа наша по природе своей христианка. И любой грех ее тяготит. Но мы слабы, а бес силен, без помощи Божией нам тяжело устоять. Видно очень хорошая семья была у Натальи, и она душевная, добрая и честная мать и жена, вот бес и пролез к ним в лице мальчика-ксерокса. Ведь небыло там никакой любви, страсть одна, грех. Но нет такого греха, который не простится каящемуся. У иеромонаха Романа есть стихотворение: Страх Господень — Авва воздержания. Воздержанье дарит исцеление. Лучшая поэзия — молчание. Лучшее молчание — моление. Лучшая молитва — покаяние Покаянье тщетно без прощения. Лучшее пред Богом предстояние В глубине высокого смирения. Я забудусь в таинстве молчания Пред иконой чудной «Умиление», Да очистят слезы покаяния Высшую поэзию — моление. Так что Наталье не надо отчаиваться, а встать на колени пред всевидящим оком Господа и просить помощи и прощения. Ведь на Руси говорят: за одного битого двух небитых дают!
С уважением, Алевтина Викторовна

www.rg.ru/2009/11/12/gorodova.html