Это не политтехнология, а наглая трехходовка с единственной разменной фигурой. Для тех, кто не понял, фигура эта — вы и ваши дети. Ход первый, связанный с массовым недовольством тем, что происходит в замордованной и небоеспособной российской армии: громогласно сообщить о создании армии контрактной и потребовать на это деньги. Второй: деньги получить, отменить отсрочки от армии под предлогом перехода на годичный срок службы и всем рассказывать о том, как хорошо живется контрактникам. Ход третий: сказать, что от НАТО, расширяющегося на Восток, контрактная армия нас не спасет, пожелать увеличения срока службы до 2—3 лет обратно и забыть, что отсрочки уже отменили. При этом никто не слышал о массовом увольнении генералов или сокращении ими незаработанных плат, что могло бы помочь в содержании если не всей, то хоть половины профессиональной армии.

Так вот. Никто никакой реформы и не хотел. Потому что непрофессиональные генералы не могу управлять профессиональной армией. И потому что профессиональная армия не будет жить на остатки от денег, украденных непрофессиональными генералами. Эти — очевидные исходные данные военной реформы — были известны всем.

Поверить в то, что никто не знал о демографической яме, в которую свалится Россия и при которой годичный срок службы призывников арифметически не позволит покрыть армейские потребности, невозможно даже теоретически. Не понимали, что денег на контрактную армию не хватит? Понимали, и еще как — сами же их осваивали. Значит, все это время нагло врали.

Начальник Генштаба Николай Макаров объявил радикальные перемены в планах комплектования Вооруженных сил. Генерал объяснил, что после многолетних усилий в руководстве Минобороны пришли «к пониманию, что контрактник должен готовиться по совсем иным методам, чем это было ранее. Поэтому сейчас на контракт мы берем только сержантов, которых обучаем 2,5 года». Выходит, теперь все офицеры и сержанты будут на контракте, а все солдаты — призывники, и «призыв мы увеличиваем, а контрактную часть — уменьшаем».

Макаров признал, что в деле военного строительства «допущено было очень много ошибок, и та задача, которая ставилась — построение профессиональной армии, — решена не была». Через 2,5 года корпус профессиональных сержантов (унтер-офицеров) должен стать основой преобразованных («модернизированных») Вооруженных сил. Откуда возьмутся дополнительные солдаты-призывники, Макаров не пояснил. Похоже, единственный реальный выход — увеличить срок срочной службы до 2—3 лет вместо одного.

Почти двадцать лет назад наши генералы начали «эксперимент» с набором солдат-контрактников. Общество было недовольно призывом после тяжелых потерь в проигранной и крайне непопулярной афганской войне, а также засильем гнусной дедовщины в казармах. Контрактники должны были успокоить общественное мнение: добровольцы из крепких, зрелых мужиков должны были заменить мальчишек в горячих точках, а потом и повсеместно. По ходу кровопролитных первой и второй чеченской войн президенты Борис Ельцин и Владимир Путин не раз обещали и указы подписывали о переходе на контракт, но из обещанного ничего не выполнено. Во всех войнах новой России контрактники и срочники как служили вместе, так вместе и воевали как могли.

С начала девяностых число контрактников в войсках Минобороны колебалось по годам от 100 до 200 тыс. при 500—600 тыс. призывников. Когда в бюджете выделяли дополнительные средства и объявляли очередную программу «перехода Вооруженных сил на контрактную основу», число контрактников росло. Потом деньги кончались, обещания хороших условий службы оказывались туфтой — и контрактники разбегались. При этом за все годы военачальники не удосужились даже начать создавать специальную службу отбора и рекрутирования потенциальных профессиональных солдат. Брали практически всех желающих подряд, причем большую часть нанимали прямо в частях командиры, чего нет ни в одной современной западной армии, а принято обычно среди наемных банд в некоторых странах Африки типа Сомали.

Впрочем, платили контрактникам немного, и в России, к счастью, массово не сложились классические наемные отряды профессиональных солдат, верных только своему отцу-командиру. За исключением Чечни, где возникли местные полки и батальоны кадыровцев, ямадаевцев, какиевцев и т. д. В Чечне в войсках Минобороны в разгар второй чеченской начали было платить сравнительно большие «боевые», но потом заворовались и перестали. В остальных регионах командиры массово загоняли в контрактники солдат-призывников: мол, все равно служить, так хоть каких-то денег заплатят. Также массово по знакомству нанимали в солдаты женщин — жен офицеров и прапорщиков. В некоторые годы доля таких «солдат» доходила до 60—70 процентов общего числа контрактников. Семейные женщины меньше мужиков склонны к запою, правда, в бой на кавказские фронты их также никто не собирался направлять.

С самого начала было предельно ясно, что программу развертывания контрактной службы в России проводят военачальники, которые верят только в призыв. Главной стратегической целью было наглядно доказать, что из контрактной армии ничего хорошего выйти не может. Многолетние усилия увенчались успехом, прав Макаров. Заведомо ущербная система контрактной службы, созданная в России, не помогла ни побороть дедовщину, ни повысить боеспособность. Сокращение срочной службы до одного года также не снизило дедовщину, а число уклоняющихся от призыва достигло, по официальным данным, 100 тыс. Оказалось, что для утверждения порядка и дисциплины нужны профессиональные, хорошо мотивированные сержанты, а они только через 2,5 года будут, да и то неизвестно, появятся ли. Профессиональной службы рекрутирования и отбора в профессиональную военную службу как не было, так и нет, в сержанты опять берут, по сути, кого придется, и толком не ясно, чему их учить. Нужны также офицеры нового типа, с широким кругом образования и сильной мотивацией к военной карьере. Все отличные армии в мире — сливки общества в своих странах. В России тоже сливки, но пока иного сорта.

Но сегодня именно эту армию ускоренно готовят к новым войнам на Кавказе и в Закавказье. Если, как ожидают в Москве, американцы вскоре уйдут из Афганистана, то надо будет еще и защищать Среднюю Азию от исламистов. Создаваемое с великими муками единое экономическое и политическое постсоветское пространство надо защищать на западе, на юге, на востоке и в Арктике от злых канадцев, покушающихся на полюс. По словам нового главкома Сухопутных войск Александра Постникова, прежние наши дивизии могли развернуться для боевых действий только за 15—20 суток, а новые реформированные танковые, мотострелковые и десантно-штурмовые бригады должны в течение суток. Еще планируют перевооружиться современной техникой, как на Западе.

Такой боеготовности со служащими всего один год солдатами-призывниками добиться невозможно: их только подготовишь — уже надо отпускать. Раз с контрактниками ничего не вышло, остается многократно увеличить срок службы по призыву, что также поможет преодолеть демографическую яму — более чем двукратное по сравнению с 2005-м снижение призывного контингента с 2011 по 2022 год. Кстати, в Думе уже готовят закон об ужесточении наказания за уклонение от призыва. Народу такой поворот не понравится, но пока расширяющееся на восток НАТО ползет к родному порогу, а профессиональные сержанты еще не созрели, придется терпеть. Похоже, удалась задуманная начальниками стратегическая операция «Контрактник». Свой народ всегда проще побеждать.

Эксперт — «Новой»

Анатолий Вишневский*, демограф: «Мальчиков стало в два раза меньше»

— Плачевная ситуация с рождаемостью была известна и 20 лет назад. Если в 1987 году родились 2 с половиной млн детей, примерно половина из которых мальчики, то в 1997-м только 990 тысяч, то есть мальчиков стало в два раза меньше. Мне трудно сказать, почему эта доступная информация не учитывалась в Министерстве обороны, когда они сокращали время службы, поскольку сложности с будущими призывами были очевидны на период как минимум до 2026 года. И это не только армейские проблемы. Падение рождаемости отразится и на образовании, и на трудоустройстве молодых. Мы попали в глубокую яму, если учесть, что только в 2007 году начался небольшой рост рождаемости — она увеличилась до полутора миллионов, из которых только половина мальчиков. Конечно, можно понять, почему сейчас заговорили об увеличении срока службы, но нельзя объяснить, почему эти расчеты не были сделаны тогда, когда говорили о его сокращении.

* Анатолий Вишневский, доктор экономических наук, руководитель Центра демографии и экологии человека РАН, директор Института демографии Государственного университета Высшая школа экономики.

Павел Фельгенгауэр
обозреватель «Новой»