Советская власть укреплялась на территории, недавно ставшей советской. Партийные пропагандисты изо всех сил пытались внушить жителям, как плохо им жилось в панской Польше и, как теперь будет прекрасно при советской власти. После политических лекций устраивались концерты, для которых нужны били артисты. Мессинг записался на просмотр.
— Что вы умеете делать? — Спросили его.
— Я — телепат.
Председатель комиссии выпучил глаза. С подобной профессией он еще не встречался. С помощью знакомой певицы, знающей русский язык, Мессинг постарался объяснить суть своих номеров, но так как комиссии ничего не поняла. Ему пришлось показать несколько простых фокусов. Члены комиссии были поражены. Ничего подобного никто из них прежде не видел. Мессингу предложили выступить на показательном концерте, где собиралось все начальство города. «Кудесник, ну, просто, кудесник» говорил секретарь Горкома партии, поверивший, что Мессинг действительно читает мысли на расстоянии.
Вскоре артиста перевели в Минск и поселили в лучшей гостинице города. Снова начались публичные выступления, снова потекли приличные деньги. Через полгода его перевели в Москву и он стал артистом Москонцерта.
И вдруг — новая война! 22 июня 1941 года Мессинг выступал в Тбилиси. Он поспешил в Москву, откуда был эвакуирован вместе с другими артистами в Ташкент. Гастроли продолжались, география их все расширялась. Мессинг со своим администратором ездил по стране, выступал в столицах союзных республик, в Сибири, в Ленинграде и в Москве.
Шел уже второй год войны. Как-то в июле, когда Мессинг вернулся из очередной поездки, его попросили зайти в контору Госконцерта. Вольфа Григорьевича встретил секретарь партячейки и объяснил, что во время, когда лучшие сыны проливают на фронте кровь, тыл должен помогать фронту.
— Сколько вы, уважаемый Вольф Григорьевич, обязуетесь пожертвовать на нужды обороны?
Вопрос был неожиданным, но Мессинг ответил с достоинством:
— Тридцать тысяч рублей.
— А вы, оказывается, шутник, Вольф Григорьевич, — сказал парторг, — это при ваших-то доходах?! На днях один председатель колхоза пожертвовал миллион. Вот пример истинного патриотизма!
— Хорошо, пишите: пятьдесят тысяч рублей и прощайте. Мне нужно готовиться к выступлению. — Сухо ответил Мессинг.
Но очередное выступление не состоялось. Через день Вольф Мессинг был впервые арестован.
На первом допросе ему предъявили обвинение в шпионаже в пользу Германии. Ошарашенный нелепостью ситуации, маг бил себя в грудь, рыдал, но славные чекисты только хохотали над его бедой. Через несколько дней, окончательно истерзав несчастную знаменитость, ему напомнили, что он пожадничал с пожертвованием на нужды Красной Армии. Перепуганный телепат теперь готов был отдать все, что имеет. Его заставили подписать документ о пожертвовании миллиона рублей.
О патриотическом поступке знаменитого эктрасенса пронюхал какой-то юркий журналист, и в местной газете появилась его статья. Тем временем Мессинг сидел в камере, а органы Госбезопасности стряпали на него громкий процесс. Но, оказалось, что периферийные газеты читают и в Москве. В «Правде» появилась приветственная телеграмма Сталина. Начальство ташкентского КГБ переполошилось. Перед Мессингом извинились за ошибку, и предложили продолжать гастрольную деятельность. Его даже сфотографировали на фоне слегка помятого самолета, который он, якобы, построил для Красной Армии и подарил Герою Советского Союза К. Ковалеву.
Арест прошел незамеченным для публики. Напротив, после телеграммы Сталина, многие знаменитости стали искать встречи с телепатом. Мессинг решил вести себя умнее. Он перестал переводить свои гонорары в сберкассу. Вольф Григорьевич стал покупать кое-какие драгоценности, чтобы после войны вернуться в родную Польшу обеспеченным человеком.
Гастроли шли своим чередом и Мессинг стал уже забывать неприятное происшествие. Однажды в коридоре гостиницы «Узбекистан» он познакомился с молодым человеком, тоже поляком. Родом он был из Ломжи, где до войны Мессинг выступал. Звали нового знакомого Абрам Калинский. Он рассказал Мессингу, что был арестован в Польше за подпольную коммунистическую деятельность, был приговорен к смерти, но его обменяли на какого-то важного шпиона, благодаря родственным отношениям с Мехлисом, начальником политуправления Красной Армии. В Ташкенте, по его словам, он постоянно жил в гостинице и выполнял особые поручения политуправления. У Калинского были связи в артистической среде. Он запросто бывал в доме Народной артистки СССР Тамары Ханум, общался со знаменитыми киносценаристами и режиссерами. В его номере было множество дорогих вещей, стояла красивая мебель.
Рубль с каждым днем дешевел и Мессингу пришла в голову мысль о том, что его разбитной друг может помочь ему приобрести золото и бриллианты, которые жены высокопоставленных эвакуированных привозили с собой. Калинский обещал знаменитому телепату в этом помочь. Он сообщил, что он налаживает секретные контакты с иранским правительством и уже не раз побывал за рубежом. Из одной такой поездки он привез в подарок Мессингу упаковку прекрасных иранских сигарет «Хорасан». Секретный агент даже обещал, в знак особого расположения, взять Мессинга с собой, если он захочет прогуляться за кордон. На полученные от экстрасенса деньги он, действительно накупил бриллиантов и даже где-то достал американские доллары.
Отягощенному драгоценностями и валютой экстрасенсу, убежденному холостяку и космополиту, живущему в ненадежной, воюющей стране, сама собою пришла мысль ее покинуть. Поездка за кордон с государственным человеком казалась ему тем счастливым случаем, который грех упустить. После нескольких бессонных ночей Мессинг решил попытать счастья.
Догадливый Калинский, казалось, читал мысли экстрасенса — он посоветовал захватить в дорогу все имеющиеся у Мессинга драгоценности. Как ни страшно было ввязываться в авантюру, Вольфу Григорьевичу ничего не оставалось, как положиться на тайного агента.
В условленный день Калинский посадил Мессинга на неприметную полуторку и отвез в приграничный с Ираном поселок Душак. Он отвел экстрасенса в хибару, где их ждал старик-туркмен, проводник. «Это будет стоить сорок тысяч», сказал проводник. Мессинг не торговался. Они ударили по рукам и стали обсуждать детали перехода границы. Когда их беседа заканчивалась, в хибару вошли три человека в форме. Из-за кошмы они достали какой-то небольшой прибор, пощелкали кнопками, и Мессинг услышал все, что он только что говорил проводнику. Из-за спин чекистов ехидно улыбался Калинский.
— Ну, что, снова попался ясновидец? Нас на мякине не проведешь! — Сказал тот самый капитан, который извинялся за прошлый арест.
Несчастный телепат, «умевший», читать мысли на расстоянии, в отчаянии схватился за голову.
Когда высокому начальству ташкентского КГБ доложили о том, что при попытке перейти государственную границу задержан знаменитый шпион, оно, помня приветственную телеграмму «хозяина», устроило взбучку ретивым провокаторам. «Ослы! Вы понимаете, что будет, если в Москве узнают о ваших проделках?!»
Но теперь, после действительной попытки побега Мессинга можно было сделать секретным сотрудником и постоянно пользоваться его услугами, а со временем снова грабануть у него миллиончик. Через месяц в Ташкенте опять появились афиши экстрасенса и его гастроли по стране возобновились. В городах и поселках собирались огромные толпы. Люди хотели воочию убедиться в необычайных способностях Мессинга. Через год страну облетела новая весть о том, что телепат подарил Красной Армии второй боевой самолет.
После войны слава Мессинга продолжала расти. Поэт Роберт Рождественский даже посвятил ему стихи:

Едет Вольф Мессинг,
Спокойствием лучась,
Шахтерские подземные,
Подспудные мысли
Начнет он, будто семечки,
Щелкать сейчас.